Автор: Дмитрий Быков
Невидимость — тенденция момента. Мне
обозначить хочется ее. Все главное сегодня незаметно, все видимое — глупость и
вранье. Вот, например, уже к исходу лета, благодаря российскому уму, появится
незримая ракета, тем видная, положено кому. Быстра и обтекаема, как выдра, она
наносит ядерный удар. Она, конечно, есть, но им не видно. Ее не видит ни один
радар. Чтоб не прознали те, кому не нужно, чтоб панику посеять в их среде, — у
нас полно незримого оружья, секретного. Оно везде, везде. Летит ракета, внятно
намекая, в головке правду русскую неся. Какую правду? Ну, она такая. Незримая
она такая вся. Для Запада она, конечно, ересь, но Запад — гей, а НАТО — идиот.
Ее нельзя проверить. Только верить. Но если жахнет, то до вас дойдет. Вы
безрассудно с нами перегрызлись, задумали бессмысленную месть, — у вас теперь
за это страшный кризис. Его не видно, да, но кризис есть. В Америке везде его
приметы, он всех задел — и взрослых, и ребят. Незримые крылатые ракеты со
временем его усугубят.
У нас зато подъем, гордясь которым, в
прославленном радушии своем, мы собираем Петербургский форум. Кто съездил — все
увидели подъем. Как наводненье в Северной столице, уже текут, стараясь в окна
влезть, потоки иностранных инвестиций. Невидимых. Но их, конечно, есть! Уже
узнали все, кто мыслит просто, не верит байкам, не хватает звезд, что санкции
для нас — предлог для роста. Кто патриот, тот видит этот рост. И мальчуган,
напуганный ракетой, — просроченные сказки он отверг, — кричит на всех углах:
«Король одетый!» Растешь, пацан, отправишься в «Артек».
Те, кто давно убежища просили, кто
трижды совесть продали и честь, — уже кричат, что будто нет России. А что же
есть? Как раз она и есть! Наследница Византия и Рима, духовная, блаженная
страна, она сейчас припрятана, незрима, неслышима. Но где-то есть она. Не может
быть, что этот край распила, сплошной ботвы и пафосной братвы, — что это все
действительно Россия, вокруг неузнаваемой Москвы, лежащая бессильным
осьминогом. Не может быть, что мир навек поблек. Есть та Россия, о которой
Гоголь, и та Россия, о которой Блок, — шестая часть испуганного света, живой
урок другим его частям. Она пока незрима, как ракета, но прилетит — и это все к
чертям! Останутся река, да лес, да пашня, да ветреное в кронах шу-шу-шу.
Вот я пишу — и как-то даже страшно. Вопрос:
зачем я это все пишу? Когда идут последние парады к последнему владыке на прием
— пора писать незримые баллады: пустой листок без подписи на нем, и каждый
будет думать: «Автор — гений!» — зане творец и должен быть незрим, — и
заполнять, по мере разумений, пустоты содержанием своим. Читатель! Ты всегда
поймешь поэта. Перед тобой газетная фигня. Я создан для великого, а это — лишь
вялый экзерсис на темы дня. Зато внутри — крылатая ракета. Она спасет Россию и меня.
